В России формируется госреестр производителей органической продукции, он уже работает в тестовом режиме. Сейчас на прилавках магазинов большое количество товаров с маркировкой «эко». Но лишь малая доля произведена действительно в соответствии с требованиями органического земледелия. Почему внедрить его даже в таком аграрно развитом регионе, как Ставропольский край, очень сложно и какие методы производства экологически чистой продукции существуют в регионе, корреспондент «РГ» узнал у руководителя Союза биологического земледелия Ставропольского края Алексея Абалдова.
Алексей Николаевич, давайте для начала определимся с двумя понятиями — органическое и биологизированное земледелие.
Алексей Абалдов: С органическим земледелием все просто. Оно не предполагает использование химических препаратов. В России с 2018 года действует закон, который регламентирует, что именно понимать под этим термином, а главное, что можно, а что нельзя использовать тем, кто придерживается данного метода производства.
На Ставрополье первая и пока единственная фирма, занимающаяся органическим земледелием, работает в селе Русском Курского района. Там выращивают органические овощи. У компании есть международный сертификат. Самое главное в данном производстве — система контроля. Если надзорные органы найдут следы какого-нибудь химического препарата, то лицензию отберут.
Но органическое производство — небольшой сектор аграрной экономики. Есть масса причин, по которым фермеры и крупные производители боятся заниматься только им, в первую очередь из-за дефицита отечественного опыта. А те наработки, которые есть на Западе, не получится применить в крае, так как почвы и климат различаются.
Кроме того, сложно бороться со вспышками болезней и вредителями. Согласно главным принципам органического земледелия, справляться с ними нужно без помощи пестицидов, только биологическими методами. А это не всегда удается. К тому же снижается урожайность (на 15-30 процентов) и ухудшается товарный вид продукции, пока не восстановится микрофлора почвы. Не каждый может себе это позволить.
Получается, органическое земледелие пока удел избранных. А биологизированное сельское хозяйство более доступно?
Алексей Абалдов: Да, это гораздо более доступный способ возделывания почвы, здесь химия сочетается с биологией. Мы можем, к примеру, при выращивании зерновых культурах 30-40 процентов химических препаратов заменить на биологические без потери урожая и качества продукции. Более того, уменьшится ее себестоимость.
У нас серьезная проблема с сохранением полезных насекомых и почвенной микробиоты. Большинство специалистов понимают ее. В регионе сейчас больше двух десятков биофирм. В крае биопрепараты используются на 600 тысячах гектаров, но этого мало.
Возьмем ту же пшеницу. Самый дешевый биопрепарат стоит 75 рублей (на гектар), самый дорогой — 350. В процессе роста посевы обрабатываются два раза, то есть на один гектар нужно потратить от 150 до 700 рублей. Как показывает опыт, урожайность вырастает на три — девять центнеров, то есть на 10-15 процентов. Сейчас тонна зерна стоит в среднем около 10 тысяч рублей. Четыре центнера — это дополнительные четыре тысячи рублей, хотя потратили на их получение не больше 700.
Чтобы получить такую прибавку, используя химию, надо внести не меньше 100 килограммов аммофоса на гектар. Он стоит 28 тысяч рублей за тонну, то есть на все тот же гектар нужно 2800 рублей. Вот и вся экономика.
Если технология такая выгодная, что же останавливает аграриев?
Алексей Абалдов: Во-первых, низкая биотехнологическая грамотность руководителей и агрономов и, как следствие, несоблюдение регламентов использования биосредств. Существует информационная и деловая разобщенность производителей, поставщиков и пользователей биопрепаратов и технологий на их основе. Много на рынке подделок, и за этим никак не следят. Мы пытаемся добиться того, чтобы в Ставропольском крае появилась своя лаборатория, которая проводила бы исследования таких препаратов и проверяла их соответствие заявленным характеристикам. Тогда обманутый аграрий мог бы рассчитывать на компенсацию в суде не только потраченных средств, но и убытков из-за недополученного урожая.
Нет и господдержки сельхозпредприятий, которые используют биологические методы. Мы организовываем производственные опыты, доказываем эффективность биологизированного земледелия, консультируем аграриев.
Вы сказали об отсутствии поддержки со стороны властей. А в чем она должна выражаться?
Алексей Абалдов: Мы бы хотели с помощью краевых властей определить в каждой почвенно-климатической зоне края одно-два базовых хозяйства, чтобы проводить там комплексные исследования биосредств. Нужна помощь в проведении на местах обучающих семинаров. Ну и, самое главное, в крае требуется создать независимую сертифицированную хозрасчетную микробиологическую лабораторию.
Мы понимаем, что эти идеи новы для сельского хозяйства. Учитывая консервативный подход многих аграриев, нужно время, чтобы с ними свыклись как сельхозпроизводители, так и чиновники. Но это необходимо. Земледелие исключительно на основе химии себя исчерпало и часто вредно. А биологизация агротехнологий — это мощный резерв повышения эффективности растениеводства.
Источник: agrarii.com
